Если нет любви, то нет и прихода

«Во многом то, как ведут себя прихожане, зависит от настоятеля. Если твои интересы – не забота о людях, а какие-то другие, то и люди рядом с тобой будут такие же. Если ты пришёл, выполнил свои обязанности и ушёл, то и они будут делать так же. У себя на приходе мы стараемся быть семьёй», – объяснил мне настоятель Верхне-Георгиевского храма города Смоленска иерей Дионисий ДАВЫДОВ. Помимо заботы о своих прихожанах он возглавляет Петропавловское благочиние, руководит отделом Смоленской епархии по церковной благотворительности и социальному служению, со всеми вытекающими обстоятельствами в виде взаимодействия с добровольцами и сёстрами милосердия, – словом, забот хватает.

Несмотря на это, батюшка старается уделить внимание каждому, кто к нему приходит, потому что, когда он встал на этот путь, его главным желанием было через служение Богу приносить пользу людям. А матушка Светлана во всём ему помогает. Кстати, когда я с ними беседовала, поймала себя на мысли, что все мы, наверное, как-то подсознательно ждём от священника, что он поведает идеальную историю о том, что родился чуть ли не с нимбом над головой и с пелёнок мечтал стать тем, кто он есть. Возможно, именно потому, что этот рассказ не вписывается в стереотипы людей нецерковных, он мне показался очень живым и настоящим. Ну и по-женски любопытно было узнать у матушки, каково это – быть женой священника и в один прекрасный день сменить работу в офисе на труд при храме.

– Отец Дионисий, как вы стали священником? Мечтали об этом в детстве?

Д. Д.: – Уже в сознательном возрасте, будучи священником или только на пороге этого, я думал над этим, вспоминал, кем хотел стать в детстве. Этот вопрос, наверное, все люди себе задают. Так вот, я не мог вспомнить какой-то конкретной профессии. Мы росли в такое время, когда мечтать стать космонавтом, милиционером, врачом или учителем было уже не популярно. В это время модными были другие профессии: юристы, менеджеры, бухгалтеры. Но дети о таком, мне кажется, не мечтают. Вообще, наше поколение такое: мы не знали, что будет завтра, и больше думали о сегодняшнем дне, чем о том, кем мы станем. Конечно, были какие-то эпизоды, когда мне нравилась та или иная профессия, но серьёзно я свою жизнь ни с чем не связывал. Я с детства помогал в храме в алтаре, но при этом не представлял себе, что буду священником.

– А когда уже серьёзно определились?

Д. Д.: – Мой путь к священству был достаточно долгим и непростым. Серьёзным шагом к этому стал тот момент, когда я проявил послушание и поступил в семинарию. Не могу сказать, что я этого сильно хотел. Родители сказали, что они хотели бы, чтобы я окончил семинарию, а дальше будет видно: если посчитаешь необходимым, то получишь ещё какое-то иное образование. Я посчитал, что это мне никаким образом не помешает, а послушание нужно исполнить. Вот так я и поступил в семинарию. И, наверное, в связи с тем что я начал больше узнавать теоретического о Боге из предметов, которые мы изучали, тогда мне показалось, что Господь стал ближе, и захотелось себя полностью посвятить Богу. На втором курсе я решил, что стану монахом, а когда учился на третьем – встретил свою будущую жену, на пятом курсе мы поженились. А к моменту окончания семинарии я вообще уже не думал связывать свою жизнь с Церковью. Те предметы, которые в начале учёбы меня так поразили, к тому моменту стали для меня привычными, и, видимо, человеческое естество возобладало: из семинариста я превратился в простого молодого человека со всеми вытекающими из этого последствиями. А ещё я тогда совершил ту ошибку, которую нередко совершают и прихожане: стремился увидеть в людях в Церкви святость, забывая о том, что воцерковлённые люди – это не святые, а кающиеся грешники. Те, кто осознаёт свое несовершенство и стремится исправиться – у кого-то это лучше получается, у кого-то хуже, у кого-то не получается вообще. Будучи духовно слабым, я больше внимания обращал на недостатки. И в какой-то момент это привело к разочарованию – земная Церковь не соответствовала моим ошибочным представлениям и ожиданиям.

– И что было после окончания семинарии?

Д. Д.: – Я работал на светских работах в течение пяти лет. Где-то мне хватало одной-двух недель, чтобы понять, что это совершенно не моё. Везде, где работал, довольно быстро и легко добивался всего, чего там можно было добиться, зарплата была выше средней по региону, но всё чаще я начал осознавать, что не получаю удовлетворения от того, что делаю. Это была каждодневная механическая работа, и я понимал, что не хочу дальше в этом развиваться. А однажды ко мне приехал мой друг – священник, который учился на два курса младше меня, и поделился историей, которая стала для меня определённым толчком. Он рассказал, что к нему в храм пришла женщина, принесла некую сумму денег, чтобы пожертвовать для храма, и сказала: «Они мне больше не нужны, потому что я покончу жизнь самоубийством». Конечно, он не мог остаться в стороне и, отказавшись от этих денег, стал беседовать с ней. У неё было тяжёлое семейное горе. Она осталась совсем одна – незадолго до этого трагически погибла единственная дочь, молодая девушка. Потом произошло ещё несколько бесед. Он её всячески подбадривал, и через эту заботу он сохранил ей жизнь. Я и раньше слышал подобные истории и даже какие-то чудесные истории, которые происходят. Но в тот момент почему-то этот рассказ стал для меня ориентиром. Я понял: то, что я делаю, абсолютно никому не нужно, и в первую очередь не нужно мне самому. Есть я или нет меня – это заметно только моим близким, а жизнь этого молодого священника (ему на тот момент было 23 года) уже даёт какие-то реальные плоды: он важен в реальных судьбах живых людей. А ещё он тогда строил храм. Я подумал, что, наверное, смог бы сделать что-то большее в своей жизни, понял, что хочу служить Богу и быть полезным людям через это служение.

– Сложно было возвращаться на тот путь, с которого в своё время свернули?

Д. Д.: – Все те годы, пока я работал на светских работах, я держал у себя в уме, что если когда-то захочу, то буду священником. Я мыслил категориями «хочу – не хочу», дерзнул поставить своё желание выше самого призыва Божьего. Есть такое мнение, что случайно люди даже в семинарию не попадают – Господь их призывает. Если бы Богу не было угодно, я бы даже в семинарию не поступил. И в тот момент, когда я всерьёз задумался о служении Богу, я искренне испугался, что Господь из-за моей гордыни не допустит этого. Но совершенно чудесным образом моё дальнейшее движение к священству прошло довольно гладко, без каких-то больших препятствий. Единственный момент, когда я попереживал, был, когда Владыка Феофилакт (тогда он был правящим архиереем) вызывал меня к себе три раза. Назначил приём на утро, и до конца рабочего дня я находился в приёмной. В конце дня он вышел и сказал: «Завтра утром приходи». Я пришёл на следующий день, и всё повторилось. А на третий день Владыка вышел и сказал: «Завтра приходи на службу». На службе он мне сказал, что у меня будет ставленническая комиссия.

– Матушка Светлана, а вы себе могли представить, что будете женой священника?

С. Д.: – Никогда. Я была человеком светским, крестик надела и в храм начала ходить, только когда с батюшкой познакомилась. Даже когда батюшка окончил семинарию, мы оба работали на светских работах. Я – по профессии, на которую училась, – бухгалтером. И однажды батюшка встретил меня после работы, идём вместе домой, заходим в свой двор, и он мне говорит: «Ты знаешь, я решил, что буду служить. Я не зря окончил семинарию, хочу служить Богу и людям. Но с этого дня наша жизнь поменяется полностью». Я ответила: «Хорошо». Но тогда я ещё даже не понимала, что происходит. До конца я это всё осознала только в день священнической хиротонии, даже не диаконской.

Д. Д.: – Сейчас уже это вспоминается довольно весело, но в тот момент матушка сказала: «Это самый несчастный день в моей жизни».

С. Д.: – Я так и считала. Когда подходила после литургии к кресту вся в слезах, Владыка сказал: «Что ты плачешь? Не плачь, матушка, всё будет хорошо».

– А сейчас всё еще думаете, что это был самый несчастный день в жизни?

С. Д.: – Сейчас я не представляю своей жизни без своих людей, без храма, без всего этого. Приезжаешь сюда, а здесь всё родное. Любой храм, где бы мы ни служили, – это мой дом, моя крепость. Я не представляю сейчас своей жизни в офисе, за столом, с бумажками, перед компьютером. Даже не верю, что это была я. Правда, моя семья долго переживала: «Мы тебя растили, учили, а ты кем стала? Полы в храме моешь, подсвечники чистишь!» Стеснялись, не признавались знакомым в том, что я ушла с работы и тружусь в храме. Но теперь все это поняли и приняли, потому что очень любят батюшку. Они раньше не знали, какая огромная работа идёт на приходе – и хозяйственная, и с людьми. А потом раз-другой приехали на большие праздники, увидели, как люди ко мне относятся. И однажды мама мне сказала: «Да, я вижу, что это вся твоя жизнь».

– А сложно было привыкать к этой новой жизни?

С. Д.: – Первый год был очень непростой. Я коренная смолянка, а нас сразу отправили служить в деревню Уварово Ельнинского района. Я даже не знала, где она находится на карте. Там некому было ни читать, ни петь, а я всего этого не умела. Бабушки причитали: «Да где ж он тебя такую нашел, ты же ничего не умеешь». Батюшка купил мне книжку русскоязычную, в каждом слове проставил ударение. Дома тренировались. Мне было очень трудно, но я благодарна Богу за этот опыт. Господь меня смирял. В такой ситуации корона спадает моментально – всё это делает человека намного проще, чем он был. Я полюбила тех замечательных людей, которые там живут, и тот первый храм, в котором мы служили.

– Отец Дионисий, Верхне-Георгиевский храм – это уже не первый храм, где вы служите. Когда приезжаете служить туда, где уже есть сложившееся сообщество людей, сложно ли стать для них своим?

Д. Д.: – Слава Богу, Господь дал нам такую возможность – поездить по храмам, и где я был настоятелем, и где я просто служил штатным священником, и по так называемым приписным храмам. До Верхне-Геогриевского, где мы служим уже три с половиной года, мы нигде так долго не служили. За первые шесть лет служения мы сменили пять храмов, где я был настоятелем. Недавно я разговаривал с одним священником, который начинал свою священническую жизнь в новом храме, где ещё не было никакой приходской деятельности, и Владыка его благословил эту деятельность налаживать, а сейчас он на послушании в другом храме. И вот он говорит, что в первом было всё гладко: как он установил, так и было. А во втором постоянно к нему возникают какие-то вопросы от прихожан. И это действительно так. Нелёгкий период времени длится примерно год: пока к тебе присмотрятся, привыкнут, пока ты узнаешь людей. Даже если у тебя есть своё видение устройства храма и работы, которую необходимо проводить на приходе, нужно делать это очень аккуратно, очень тактично, чтобы не разрушить какую-либо традицию, сложившуюся до тебя, и, соответственно, не выказать своё неуважение тому священнику, который служил до тебя. Люди к этому часто очень болезненно относятся. «По плодам их узнаете их» (Матф. 7:16). Пока не по словам, а именно по поступкам люди вас не узнают, всё равно как-то настороженно относятся.

С. Д.: – Я ещё хотела бы добавить, что нельзя ни в коем случае с людьми лицемерить.

Д. Д.: – Ещё мы благодарны этому времени, когда поездили по разным приходам, потому что на каждом приходе есть какая-то самобытность, – мы посмотрели, как бывает. Когда ты ещё молодой священник, то можешь чего-то не знать, чего-то не видеть, потому что нет своего священнического опыта. А здесь мы посмотрели, как делали другие священники до нас. И, помимо этого, на каждом приходе мы встречали людей, от которых перенимали какой-то опыт. В Уварово, например, мы видели людей, которые при храме с малолетства и – на тот момент – уже до 80 лет. Видели их живую веру и брали с них пример.

С. Д.: – Когда мы приехали на первый наш приход, мы были ещё совсем молодыми. Я там научилась труду. Конечно, я с детства была приучена трудиться, родителям помогать, но это немного другое. Когда ты заходишь в храм и видишь, как бабушка под 80 лет с высоким давлением, с раскрасневшимися щеками моет этот огромный храм, вместо того чтобы посидеть на лавочке и отдохнуть, именно здесь ты и начинаешь учиться. Спрашиваешь: «Как вы себя чувствуете, Александра Николаевна?» А она в ответ: «А что мне будет? Дыбаю потихонечку». Видя такую любовь к храму, я научилась не бояться абсолютно никакой работы.

Д. Д.: – И ещё важный момент: в первые годы служения мы чётко осознали и прочувствовали, что то место, где мы находимся, то здание церкви, тот приход – это не наше личное. К сожалению, человек привыкает к какому-то месту и начинает считать, что это его личное, что он здесь хозяин. Иногда говорят люди: «Это мой храм. Это моя икона». На самом деле ты хозяин в плане административном, ты должен трудиться, ухаживать за тем, что тебе на какое-то время по милости Божией вручил правящий архиерей своим указом, но при этом чётко понимаешь, что это не твоё, тебе это не принадлежит. В любой момент архиерейской властью ты можешь быть поставлен на какое-то другое служение. И нам очень помогло то, что в самом начале служения уже была такая ясность.

– Отец Дионисий, а что делает приход приходом?

Д. Д.: – Любовь. Без любви ты не будешь интересоваться тем, какие у людей семейные обстоятельства, как человек поживает, почему он не пришёл в прошлое воскресенье в храм – приболел или что-то ещё случилось. Или думать о том, что если кто-то не может прийти по болезни, значит, надо сходить его проведать, исповедать и причастить – не оставлять без соучастия в Таинстве Евхаристии. Любовь включает всё: и заботу друг о друге, и уважение. Если нет любви, то нет и прихода. Если есть любовь, то ты принимаешь каждого человека и заботишься о каждом как о своём. Приход делает приходом то же самое, что семью делает семьёй.

– Сейчас жизнь прихода из чего складывается? Какая работа проводится?

Д. Д.: – Одно из последних нововведений – это народное пение. Те песнопения, которые не особо сейчас принято исполнять всем приходом, мы уже несколько месяцев разучиваем, и все люди поют.

С. Д.: – Чтобы было удобнее следить за службой и участвовать в общем пении, для прихожан мы распечатали тексты Божественной Литургии.

Д. Д.: – Исторически в этом ничего нового нет, но в последнее время такая традиция существует далеко не везде. Мы просто к этому возвращаемся: проводим беседы с прихожанами после литургии по воскресеньям. Из числа прихожан предлагаем найти чтецов, псаломщиков, чтобы люди были более вовлечены в богослужение. Ну и воскресная школа для детей у нас есть. Дети с 7 до 13 лет у нас изучают Закон Божий, занимаются рукоделием и церковным пением.

С. Д.: – Мы регулярно по большим церковным праздникам проводим утренники. Сами шьём для детей костюмы. В этом году на Пасху у нас был такой новый опыт: мы устраивали праздничное представление с пятилетними малышами. Это был первый такой опыт для них. В воскресную школу они пойдут с семи лет, потому что пока для них в силу возраста сложно долгое время находиться на занятиях, изучать Закон Божий. Но уже сейчас малыши могут участвовать в таких вот мероприятиях. Дети у нас учили очень длинные стихотворения и красивые, нарядные выступали на празднике, они к этому очень готовились. В этом году ребятам представилась возможность выступить и перед Владыкой. Конечно, очень волновались, но они молодцы – очень здорово получилось. В следующем году, я уверена, будет ещё лучше.

– Ещё одна, как мне кажется, изюминка вашего прихода – это добровольческие и сестринские литургии. Для чего они проводятся?

Д. Д.: – Поскольку я являюсь руководителем добровольческой службы «Милосердие» и духовником Смоленского сестричества в честь иконы Божией Матери «Одигитрия», жизнь прихода тоже так или иначе с этим связана. Действительно, у нас проходят добровольческие и сестринские литургии. Хотелось бы, чтобы это было чаще. К сожалению, мы забываем о том, что молитва – это одна из возможностей черпать силы, потому что свои силы очень быстро заканчиваются, очень быстро в наши умы проникают лукавые мысли, которые нас отодвигают от бескорыстного совершения добрых дел и от Бога. Молитва позволяет утверждаться в своём служении как сёстрам милосердия, так и добровольцам. А с прихожанами мы делимся возможностью участия в добрых делах, рассказываем, где, когда и как можно помогать нуждающимся. Это такой пример милосердия. Ведь важно не только словами рассказать, но и показать личным примером.

– Вам приходится много общаться с людьми, и нередко они приходят к вам с проблемами. Это сложно?

Д. Д.: – Любая работа с людьми – тяжёлая. Недаром одна из самых важных заповедей – «Возлюби ближнего, как самого себя». Человеку, в принципе, тяжело даётся бескорыстное, с любовью общение с другими, такое, чтобы любое дело, любая мысль, любое слово, любой поступок, обращённый к другому человеку, были пронизаны любовью. Поэтому я это принимаю как огромную возможность для себя становиться лучше. Чем больше людей, тем больше у меня возможностей для этого.

– Педагоги обычно говорят, что они учатся чему-то у своих учеников. Учат ли чему-то вас ваши прихожане?

Д. Д.: – Обязательно. У меня вообще никогда не было такой мысли, что только священник чему-то учит прихожан. Мы учимся друг у друга. Именно поэтому очень важными были первые годы нашего служения, когда мы переняли много опыта от людей, и самое главное, что такое обоюдное обучение не прекращается никогда.

– А есть ли что-то, чему научились здесь – в Верхне-Георгиевском храме?

Д. Д.: – Наверное, здесь я научился работе с просителями именно в приходском плане. Раньше мы нигде с таким не сталкивались. Здесь такое место: недалеко транспортная развязка, и очень много путников. В социальном отделе, конечно, тоже общаюсь с такими людьми, но это немного другое. В отделе это воспринимается как работа: я могу сказать человеку, чтобы он написал прошение, и поручить это дело кому-то из сотрудников. А здесь люди приходят ко мне в храм как к священнику. И каждого такого человека в храме принимаешь как Христа. Как будто непосредственно Господь даёт тебе эту возможность – накормить его, выслушать, вникнуть в его обстоятельства.

– Вы не жалели о своём решении стать священником?

Д. Д.: – Нет. Я ни на секунду не пожалел о своём решении и каждый день благодарю Бога за эту возможность.

Материал подготовлен при грантовой поддержке фонда "Православная инициатива".

Фото: Татьяна БОРИСОВА, из архива о. Дионисия

Татьяна Борисова