Из разговора с художником Александром Зориным

Смоленский художник Александр ЗОРИН умеет удивить не только обычных зрителей, но и коллег. Каждая его выставка поражает мастерством автора быть разным: безусловно узнаваемым по почерку, но всегда новым, ищущим. А ещё рядом с его работами внутри экспозиционного пространства ощущаешь удивительную гармонию, словно сама душа настраивается на камертон негромких вибраций цвета и света…

Русский дух

Недавняя персональная выставка Александра Зорина в КВЦ имени Тенишевых «У времени в плену» не стала исключением. Около ста работ, исполненных в разных техниках, открыли для зрителей новые грани творческих исканий автора, научившегося выходить за рамки времени и пространства…

– Александр, ваша последняя выставка «У времени в плену»…

– Это слова из стихотворения Пастернака. На мой взгляд, очень точные строки, в чём-то перекликающиеся с моим творчеством, которое связано с деревней, Смоленском, историей, русским Севером и Сибирью.

– Деревенские пейзажи всегда занимали особое место в вашем творчестве…

– Да, я люблю деревню – у меня это связано с воспоминаниями детства. Все каникулы я проводил у бабушки: там были друзья, общение, игры, походы в лес за грибами-ягодами.

Я и сейчас стараюсь там бывать по возможности. Для меня это как место силы, где можно подпитаться энергией. Деревни как таковой уже давно нет, но некоторые дома сохранились, и люди туда периодически приезжают. Как на дачу, хотя 250 километров от Смоленска для дачи, конечно, далековато.

Там особая атмосфера: стены дышат, русская печка, где самая незамысловатая еда получается невероятно вкусной. И неописуемая красота вокруг: лес, речка. Зимой тоже интересно: много снега и тишина такая, что аж в ушах звенит. Там хорошо отдохнуть от городской суеты и поработать.

– А ещё я заметила, что на этой выставке было очень много изображений храмов…

– Живя в Смоленске, трудно обойти вниманием эту тему. Тем более что храмы у нас весьма необычные, в том числе и домонгольского периода.

Но вообще на выставке был не только Смоленск. Я много ездил по России. И есть много мест, где действительно русский дух и Русью пахнет. Например, в Архангельской области, в Каргополе, у меня было это ощущение, в Томске, в каких-то северных и сибирских деревнях.

Допустим, в Архангельской области очень интересная архитектура. Сохранились старые крестьянские дома – в некоторых до сих пор люди живут, в других музеи. И храмы деревянные – на меня это большое впечатление произвело.

Не всё вошло в экспозицию выставки – всё-таки пространство ограниченное. И тесновато было, на мой взгляд, – хотелось больше простора.

Под впечатлением

– Ваше умение удивлять зрителя каждой своей новой выставкой отмечают в том числе и многие ваши коллеги. Что это – постоянный творческий поиск?

– Да, необходимость найти форму, технику, чтобы выразить свои эмоции. И так для каждой новой работы, новых впечатлений. Что-то хочется писать более агрессивно, динамично, быстрыми линиями. А что-то, наоборот, полунамёками, в дымке.

Вот, например, работа «Молитва». Там сам смысл – в таинстве, поэтому и в мазках глубина, и в сюжете много символов: горящая свеча, образ Троицы… Я работал над этой серией в Новосибирске, где мы расписывали храм.

Там же я писал и совершенно другие по стилю работы. Например, река Обь огромная, и мне хотелось даже штрихом, его направлением показать всю её глубину и масштаб.

Что-то пишется быстро, под впечатлением, за час-полтора. А на какие-то работы может уйти и день, и два. Но в основном я стараюсь в один присест закончить – чтобы удержать впечатления, оставить эмоции на холсте. Это касается и этюдов, и студийных работ…

Вообще, новые впечатления, сильные эмоции всегда важны в работе художника. Как и окружение, которое тоже влияет на творчество. То есть те же самые пленэры, куда мы собираемся из разных городов, и все абсолютно разные. В этом-то и прелесть. Любую картинку каждый по-своему видит и пропускает через себя, находит свои цветовые и технические решения. И ты иногда какой-то приём берёшь себе на заметку.

Я на пленэре в Тамбове познакомился с удивительным живописцем Бато Дугаржаповым. Очень интересный художник, у него такие быстрые, живые работы. Возможно, его творчество и на меня повлияло: я стал по-другому работать – более смело, что ли.

– А вам интересны отзывы о ваших работах от обычных зрителей – не от художников?

– Безусловно. Я рад, когда кого-то затрагивают мои работы. И каждый находит в них что-то своё. На этой выставке кто-то даже посчитал всех кошек.

– Кошки – это ваш особый символ?

– Нет, ничего такого. Просто хочется добавить в пейзаж что-то живое – иначе работа застынет. И это не обязательно кошки – могут быть птицы или фигура человека. Такой небольшой акцент сделаешь, и сразу какое-то движение, действие, целую историю можно придумать.

Понятно, что в индустриальных пейзажах это уже не работает, там всё по-другому.

Другие ритмы

– Вообще, индустриальный пейзаж – особая тема…

– Я когда в первый раз попал на производство, увидел эти цеха огромные, металлические конструкции, паровозы, как всё дышит, работает, – меня это впечатлило. А тут ещё солнечный свет из окон попал на металл, и всё засверкало – просто что-то невообразимое!

Словом, меня это зацепило. И потом была целая серия больших поездок на заводы. Попали и на Липецкий металлургический – огромнейший комбинат, литейное производство. Для простого человека увидеть всё это – вспышки, полыхающие машины, переливающийся металл – просто невероятно.

Были индустриальные пленэры и здесь: в Смоленске, Ярцеве, Озёрном. Мой триптих с ярцевского завода был в Третьяковке на выставке «Время, вперёд!», где был отмечен дипломом за второе место.

Довелось и с военными поработать. И когда мы вживую увидели всю эту мощь – технику, самолёты, – мы с ребятами были в полном восторге. Потому что всё близко, а ещё порисовать можно и подойти, и полазить. Мы потом ещё и на ночные полёты остались – зрелище фантастическое! По телевизору это просто красиво, а вживую совсем другие ощущения.

Теперь хочу на Кузбасс попасть – там крупнейшие в мире шахты. Но наряду со всем этим остаются и деревня, и храмы, и Смоленск…

Литература тоже немалое влияние оказывает на творчество. Я недавно перечитал «Войну и мир» Толстого – совершенно по-другому воспринимаешь, совсем не так, как в школе. Мне даже захотелось некоторые эпизоды проиллюстрировать. На выставке были две моих работы по «Войне и миру».

Поражаюсь языку, которым написаны произведения Льва Толстого: он настолько образный, что сразу представляешь картинку. Сейчас я продолжаю делать эту серию работ. Может быть, будет что-то по Достоевскому, вообще по русской классике.

Возможно, через это я и к портрету приду. Может быть, к сюжетному портрету. Хотя пока не вижу себя портретистом…

– Александр, а вы помните, когда в первый раз ощутили себя художником?

– Даже когда я учился на отделении живописи в институте искусств, ещё не думал, что стану художником, буду вообще заниматься творчеством. А в 2003 году на пятом курсе мой преподаватель Владимир Михайлович Прудников вдруг предложил мне отнести одну из моих работ на выставку. Это были мои первые пастели.

Помню, как в Питере попал в Русский музей и увидел пастель. Автора уже не назову, но работы поразили меня цветом и своей воздушностью. И я там же купил пастель, приехал домой и начал пробовать себя в этой технике. Новый материал, что-то не получается, ищешь образы, приёмы – колоссальный труд. Форматы небольшие, но работ было очень много – наверное, сотни. Чтобы в итоге получилось несколько стоящих. И одна из них была на той первой выставке в Смоленске.

И вот там что-то произошло. Мне самому понравилось. Меня похвалили. И с тех пор я не пропустил ни одной областной выставки. И сейчас уже в полной мере ощущаю себя художником, поскольку занимаюсь исключительно творчеством и этим зарабатываю на жизнь…

Фото: Алёна ДРОЗДОВА и КВЦ имени Тенишевых

Ольга Суркова