Приход – это жизнь

Протоиерей Роман Павлишов – о пользе мечты, об ответственности за прихожан и ломке стереотипов

Два десятилетия назад, в сентябре 1998 года, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл благословил священника Романа Павлишова на организацию церковной жизни в селе Пригорское. Тогда отцу Роману едва исполнился 21 год. Ныне храм в Пригорском известен не только в этом селе. Сюда приезжают из Смоленска, потому как отец Роман пользуется немалым авторитетом и доверием людей. О строительстве храма и становлении прихода, о современном состоянии и перспективах приходской жизни мы и беседовали с настоятелем Свято-Георгиевского храма в селе Пригорское Смоленского района протоиереем Романом Павлишовым.

– Отец Роман, с чего всё началось?

– Началось всё с моего рукоположения в священный сан. 19 августа 1998 года состоялась моя дьяконская хиротония, то есть посвящение в дьяконский чин, а затем, 28 августа – на Успение, в престольный праздник Смоленского Свято-Успенского кафедрального собора, владыка Кирилл рукоположил меня в священный сан, а накануне Крестовоздвижения он говорит мне: «Для тебя, отец Роман, есть чудесное место в десяти километрах от Смоленска. Там птицефабрика, прекрасный посёлок». Я выслушал его и, разумеется, спросил: «Владыка, а храм там есть?» Он в ответ: «А храма нет». Я, конечно, опешил, понимая, какое это «чудесное место». Но у Владыки был безусловный дар убеждения, который выразился в таких его словах, обращённых ко мне: «С этим справишься только ты!» И вот здесь я, совершенно молодой человек, молодой священник, понял, что Владыка мне верит, а Господь через него мне вручает.

Когда я приехал в Пригорское, здесь действительно не было ни храма, ни прихода. Не было места, где служить, не было места, где жить. Начинали с нуля. Тогдашний директор Талашкинской птицефабрики Юрий Данилович Скобаро очень меня поддержал, поскольку поддержал саму идею владыки Кирилла о храме в Пригорском.
Но самое важное – понимание того, что владыка Кирилл отправил меня не просто строить храм, он отправил меня сюда создавать приходскую общину. В этом, конечно, огромная разница. Я её ощущаю на протяжении всех лет своего служения. Потому что просто направить человека строить храм – это одна цель, а более глобальная, более фундаментальная цель – это именно создавать приход. Потому что приход – это семья.

Потому что приходская жизнь – это фактически жизнь сплочённой большой семьи верующих людей, которые объединены во Христе, но в то же время и решают совершенно повседневные вопросы своей будничной жизни. Кто-то заболел, у кого-то проблемы в школе, кто-то ждёт прибавления в семействе, кому-то надо помочь с ремонтом – все эти вопросы аккумулируются в храме, и мы все вместе, одной семьёй, пытаемся их решить, найти выход, оказать помощь, чтобы получился положительный результат. Этим и двигается, развивается жизнь прихода. Поэтому приход – это динамика, это то, что развивается каждый день.

Иногда я себя ловлю на мысли, что мне хочется к следующему богослужению привнести что-то новое в храм, в приходскую жизнь. Иногда люди замечают это новое, иногда – нет. Наверное, хороший признак, когда не замечают, потому что приходят в храм и убеждаются, что всё хорошо, всё, как говорится, привычно. С таким ощущением, что всё хорошо, всё комфортно для души и сердца, – в таком ключе и должен жить приход.

– Как формировался приход? Как приходили к вам люди?

– Начиналось всё с того, что были развешаны объявления о первой службе. И, конечно, поначалу приходили посмотреть на батюшку. Но скажу вам честно, что, когда смотрю свои фотографии тех лет, думаю: Боже мой, юный совершенно человек! От этих фотографий улыбка пробегает по лицу, потому что понимаю: начало было очень юное и наполненное бесконечным оптимизмом. И я благодарен Богу, что этим оптимизмом Господь по сей день меня постоянно наполняет. Отсюда – желание жить, желание двигаться, идти вперёд.

Помню, на первой службе было человек тридцать. Потом это число уменьшилось до тех, кто сознательно приходили именно на службу. Таких людей оказалось человек десять – пятнадцать. Но это не означало, что в храм не заходили люди. Заходили, интересовались.

Здесь же, на этом месте, изначально сидели сотрудники администрации птицефабрики. А до этого здесь был парткабинет. Когда я это узнал, то понял, что мы попали по адресу, потому что это как раз то место, где и должен был зарождаться храм. Очень символическое место…

Вначале было очень сложно. Один прихожанин – Иван Гаврилович Васильев, он был преподавателем в нашей Пригорской средней школе, говорил мне, желая приободрить: «Батюшка, не волнуйтесь, вот зазвонит колокол – точно народ придёт!» Мы приобрели небольшой колокол, сделали подставку на улице, вешали на неё этот колокол перед службой, и звонарь звонил во вся. Но… Я говорю: «Иван Гаврилович, ну и где люди?» Он: «Батюшка, придут, но чуть позже. Сейчас вот кресты заблестят над помещением – придут!» В то время это действительно было «помещение» – типичная конторская коробка с плоской крышей.

Кресты заблестели. В 2007 году владыка Кирилл освятил наш храм уже с блестящими крестами, но без колоколов. На освящении присутствовал руководитель ООО «Тигр» Аркадий Валентинович Лапшенков. Его так впечатлили служба и общение с митрополитом Кириллом, что он подошёл и сказал мне: «Батюшка, я хочу, чтобы мы поехали с вами за колоколами!» По сей день я благодарен этому, уже покойному, человеку. Для меня его предложение было настоящее, реальное чудо! Колокола были необходимы, но где их взять – я тогда понятия не имел, ведь они стоили огромных для нашего прихода денег…

Когда мы начинали создавать приход, ничего не было в храме. Я приходил, садился на лавочку в храме и смотрел: вот здесь должно быть Распятие, здесь должен быть киот с иконой Святого Георгия, а здесь должна быть та икона, здесь – та… Можно сказать, мечтал. Храмы, конечно, появляются по-разному: иногда появляется сразу всё, а иногда на икону деньги собирают год. Но я убеждён, что священник должен мечтать! У одного греческого митрополита не так давно я прочитал о том, что верующий человек обязательно должен мечтать, потому что это даёт чувство полёта. Речь не об иллюзиях, не о каком-то глупом мечтании, не о пустой трате времени! Человеку необходимо мечтать о таких вещах, которые должны появиться, происходить в жизни, чтобы она стала лучше, чтобы мир вокруг стал чище, светлее, добрее. И я с этим глубоко согласен, потому что на собственном опыте убедился: мои мысли-мечты того начального периода о храме через какое-то время нашли своё реальное воплощение…

Храм освятили. И с того момента, именно с 2007 года, люди стали прибывать. Сейчас, конечно, наш приход уже многочисленный. Часть прихода, кстати, составляют смоляне: у нас более 50 процентов прихожан – это люди, которые специально приезжают на службу из города Смоленска, такова данность. А также это люди из близлежащих деревень и, конечно, местные жители.

– Если продолжить мысль вашего прихожанина: что главное необходимо для того, чтобы пришли люди, и чтобы приход стал семьёй, чтобы приход стал для людей их малой Церковью?

– Когда молодой человек становится священником, он часто думает, что христианство – исключительно в правилах. Без сомнения, у нас есть Каноны Церкви, обязательные для соблюдения правила. Но Канон может видоизменяться. Потому что Каноны – это правила, отвечающие проблемам времени и особенно актуальные для какого-то исторического промежутка жизни Церкви. И потому правила всё-таки носят второстепенный характер. А христианство, и в этом я убеждаюсь каждый день своего служения, – это любовь. Христианство – это религия радости. Иногда, к сожалению, мы об этом забываем в силу сложностей жизни, каких-то проблем, отсутствия здоровья, финансовых трудностей и так далее.

Мы забываем, что христианство – это религия радости. Мы забываем слова апостола Павла, который говорит: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за всё благодарите Бога». Когда к нам приходят люди, мы должны проявить к ним своё участие. И поэтому тем людям, которые несут послушание в свечной лавке, я говорю: вы должны улыбаться, вы должны с радостью встречать каждого человека, вы должны вместе с ним пройти в храм, вы должны ему показать, где поставить свечу, как помолиться, чтобы человек почувствовал свою сопричастность к жизни Церкви!

Я в этом году наутро Пасхи после ночной службы и кратковременного сна прихожу в храм, чтобы взять куличи и яйца и поехать поздравлять людей. Уже практически закрываю храм, но заходит мужчина. Приветствую его: «Христос воскресе!» – и спрашиваю: «Вы откуда?» Он говорит: «Я местный. Сегодня же Пасха, вот и решил зайти свечку поставить. А вы уходите уже?» Отвечаю: «Я уходил, но вы же пришли, а потому пойдёмте». Взяли свечи, зашли в храм. «Давайте вместе поставим свечи», – говорю. Поставили свечи. «Давайте я вам покажу, как прикладываться к иконе, и давайте вместе с вами споём «Христос воскресе!». Когда я стал петь «Христос воскресе!» второй раз, он стал мне подпевать. В результате человек ушёл в таком приподнятом настроении, что я не мог не порадоваться за него. Ну, думаю, хорошо, всё, сейчас выхожу. Смотрю – идёт молодая семья. Я понимаю, что опять не уйду. Они заходят, повторяется всё то же самое. Мы пели вчетвером, вместе с их ребёнком «Христос воскресе!». После этого женщина поворачивается ко мне и говорит: «Сегодня я впервые по-настоящему почувствовала Пасху!» Понимаете?..

Мне кажется, что это неравнодушие, встреча, улыбка – ведь это же такие простые вещи, на первый взгляд, но как мало их в реальной жизни! Как мало их в тех кабинетах, куда мы заходим по своим горьким нуждам. Как мало их, когда мы решаем какие-то вопросы и сталкиваемся с людьми. Огромный дефицит этого всего! И ведь этот дефицит проникает и в Церковь, потому что Церковь – это живой организм, она состоит из людей. И всё то, что происходит в миру, что происходит на улице рядом с храмом, это всё вносится и в жизнь Церкви. Но мы должны учиться, и мы этому стараемся учиться, чтобы всё наносное отряхивать, как некий прах перед входом в храм. И, что не менее важно, не подбирать этот прах, когда идёшь домой из храма. Потому что настроение, которое посещает человека в храме, – это настроение бодрости и желания жить.
Я иногда людям говорю: вы попробуйте просто прийти на службу, постойте столько времени, сколько сможете, но вы уйдёте совершенно другим человеком, потому что вот эта Божественная благодать на самом деле и освящает человека, и наполняет человека, прежде всего – желанием жить. А желание жить – это желание созидать! Не разрушать, а созидать. Это и есть одно из чудес Церкви Божьей.

– За минувшие годы пастырского служения что для вас было самым светлым, а что опечалило?

– Случаев радости, конечно, за это время, так же как и каких-то трудностей, было немало. Но в этом и есть это становление, развитие, движение. Как всегда владыка Кирилл говорил: «Не было бы скорби, мы не осознали бы, что такое радость». Какие-то горечи только добавляют ощущение сладости.

Само чудо построения храма, конечно, меня вдохновляло и наполняло душу радостью. А напутственные слова, сказанные митрополитом Кириллом тогда, в самом начале, – «с этим справишься только ты» – они весь период создания храма и прихода были для меня определяющими.

Да, не скрою, был момент, наверное, усталости, когда дело затормозилось. Я пошёл к Владыке и честно рассказал ему о своих переживаниях. У нас состоялся разговор, как у отца и сына. Владыка Кирилл тогда очень меня поддержал и сказал: «Самое главное – ничего не бойся! Господь тебя не оставит, ты только прими и иди. Господь тебя не оставит, и я тебя никогда не оставлю». Я для себя потом осознал, что это был момент принятия ситуации, принятия того, что я здесь нахожусь и именно здесь я необходим Богу, Церкви, людям. С этого момента я открыл для себя смысл слова «смирение».
Мы говорим – «смиряйся!». Но часто при этом не осознаём, что такое смирение. Думаем, что это – надо потерпеть, подождать. Именно такие синонимы часто находят, чтобы объяснить слово «смирение». Но смирение – это принятие ситуации такой, какая она уже есть. И вот когда ты принимаешь сам эту ситуацию, ты смиряешься перед Богом. Момент смирения наступает тогда, когда ты говоришь: «Спасибо, Господи, за то, что ты мне дал!»

Этот момент у меня и произошёл. И тогда действительно чудо Божье произошло, сдвинулась некая глыба, пошло движение, пошла стройка. Это был и момент моего личного возрастания, и момент, который был разрушением некой стены, которая не давала движения вперёд. Потому что многие вещи, которые происходят в нашей жизни, происходят именно в то время, когда мы осознаём что-то очень важное, для того чтобы эти вещи произошли. Когда мы осознаём, что готовы к движению вперёд. Тогда и происходят ситуации, развивающие нашу жизнь.

Вот это и было то чудо, которое сдвинуло строительство храма. Тогда я для себя особенно осознал, что такое предстательство архипастыря за священника перед Богом. Осознал, кем является архипастырь. Это – отец. Для меня архипастырь – это отец. Для меня общение с архипастырем – это общение с отцом, которое приносит и движение вперёд, и радость. Те события, которые происходили тогда, для меня, в ту пору ещё совершенно молодого священника, помогли открыть очень важные вещи, которые касаются духовного состояния и христианина вообще, и священника.

– За эти два десятилетия как изменились люди, которые приходят в храм?

– Когда люди приходили и обретали своё место в храме, это были люди, которые ничего не знали о жизни Церкви. Для них Церковь была местом, куда приходят для того, чтобы поставить свечу, подать записку о здравии или об упокоении. И ты с эти местом больше никак не связан. Я всегда стараюсь доносить до людей, что Церковь – это семья, это наша общность верующих людей. И храм – это не батюшкин храм, это храм наш. И мы как верующие люди должны иметь и заботу о храме, и любовь к храму. И, конечно, приобрести любовь к богослужению. Одним из показателей возрастания, взросления людей, приходящих в храм, и является любовь к богослужению. Сейчас, конечно, люди стали по-другому оценивать саму службу.

Очень важно, повторюсь, и то, какое общение встречает человек в храме. Оно должно быть прежде всего в добром, позитивном, радостном ключе. Когда сторонний человек видит перед собой верующего, это для него уже некое потрясение. Второе потрясение – когда этот человек видит перед собой священника. И он зачастую не знает, как себя вести. И здесь очень важны тепло, открытость, понятность…

У меня было несколько случаев, когда я общался с молодыми людьми, и уже где-то к середине разговора они говорили: «Знаете, батюшка, так радостно и так здорово общаться! Мы думали, что всё будет как-то очень сложно, грустно и шаблонно». Я говорю им: «Ага, и я буду говорить на церковнославянском». «Да!» – отвечают. Вот так и ломаются стереотипы. Я со многими людьми встречаюсь и говорю: давайте ломать стереотипы! Давайте знакомиться, узнавать реальную Церковь, реальную жизнь Церкви, давайте узнавать, что такое быть верующим человеком. Давайте узнавать вместе, что такое монастырь, что такое храм, что такое паломничество. Давайте вместе этим путём идти!

У меня есть знакомая, которая прежде заходила в храм, исключительно чтобы поставить свечи. Но постепенно, через искреннее человеческое общение она пришла в храм, стала воцерковляться. Однажды она после службы подошла ко мне и сказала: «Я раньше думала, батюшка, что в храм люди приходят только молиться, а в храм люди приходят учиться жить»…

Я глубоко убеждён, что мы в храм приходим для того, чтобы учиться жить. И когда люди для себя это открывают, то это и есть, мне кажется, движение вперёд. Потому что в христианстве есть чудо воскресения из мёртвых, а есть чудо, которое превосходит даже воскрешение умершего человека, – чудо преображения человеческой личности. Когда это чудо происходит в людях, когда они становятся добрее, отзывчивее в совершенно конкретных делах, когда мы всем приходом кому-то оказываем конкретную помощь, участие – для меня в этом и есть духовное преображение человека, показатель работы, которая происходит прежде всего в самом этом человеке. И, конечно, – свидетельство того, что Божественная благодать «немощных врачует и оскудевающих восполняет». Отрадно видеть, что эта благодать сейчас всё чаще объединяет и старшее, и молодое поколения.

– Как выстраиваются ваши отношения с властями предержащими?

– В этих отношениях, как и всегда в жизни, бывают взлёты и падения. Я уже упомянул Юрия Даниловича Скобаро, которому очень благодарен, потому что он на самом трудном начальном этапе поддержал и меня как священника, и приход. С помощью птицефабрики было многое сделано.

Для меня нет разделения по чинам и рангам. Общность местной администрации, школы, детских садов, дома культуры, Церкви и всех неравнодушных людей – для меня это норма. Я считаю, что посёлок – весь посёлок, все жители – они должны собираться вместе и тогда, когда скорбь, и тогда, когда радость, и тогда, когда престольный праздник, и тогда, когда какие-то события внутрипоселковой жизни. Мы должны собираться вместе для того, чтобы не кому-то что-то показать, а для того, чтобы вместе пережить и воспринять какие-то обстоятельства жизни. Либо скорбные, либо радостные. Но быть вместе, потому что сегодня один из соблазнов и одна из больших, глобальных проблем современности – это разделение людей. А единство – это природа Церкви. И для меня как для верующего человека единство – это просто аксиома. Лозунг «В единстве – сила!» в современное время, мне кажется, актуальный, как никогда.
Священники Смоленского района, на мой взгляд, должны принимать самое активное участие в жизни района, потому что храм – это некий аккумулирующий центр.

Священник может задать настрой на весь посёлок, на определённое количество людей, чтобы они сумели и смогли сделать какие-то созидательные поступки. Модель открытого диалога и готовности совместно участвовать в самых разных моментах жизни и священнослужителей, и представителей власти – это, наверное, та симфония, к которой мы стремимся и которая для меня как для священника является эталоном наших отношений.

Моменты, когда священник обращается к представителям власти, неизбежны. Потому что священник как глава прихода, как настоятель (а приход – это юридическое лицо) вынужден обращаться к представителям власти для решения самых разных вопросов…

– То есть священник – это и ходатай за людей, за решение их проблем?

– Да. Есть такое слово в жизни Церкви, хотя сейчас оно уже и вышло из обихода, – «печаловать». Патриарх Никон печаловал перед царём Алексеем Михайловичем за народ. Я глубоко убеждён, что священник должен быть таким вот печальником за людей перед представителями власти. И власть должна слышать священника, потому что священник выражает не какие-то свои личные интересы, а интересы людей. Ведь не секрет, что священник сталкивается с конкретными людьми порой чаще, чем представитель власти. В разных обстоятельствах. Или же священник просто видит ситуацию под другим углом и обращается к ним, чтобы помогли. Это всегда связано с неким развитием поселения, района или каких-то организаций, которые могут привнести в жизнь района улучшение. Такие ситуации, безусловно, и были, и бывают. И я всегда говорю представителям власти: я крайне редко обращаюсь к вам, но если я обращаюсь, пожалуйста, отреагируйте, потому что в этом есть моя забота как священника за людей, которые обратились ко мне. Я не могу замолчать эту проблему или сделать вид, что она меня не касается. Ко мне обратились люди, а я как священник просто должен обратиться к вам как к представителям власти, чтобы вы отреагировали, помогли.

Есть ситуации, когда представители власти, общественности, образовательных учреждений приходят на какой-то частный разговор, с какой-то частной проблемой, и мы стараемся вместе этот вопрос решить. Где-то я как священник говорю, что мы будем молиться и просить Бога об этом, а где-то мы пытаемся вместе найти методы решения вопросов. Для меня эта общность, это переплетение наших взглядов, переплетение наших жизней – норма. У нас выстроились прекраснейшие отношения и с комитетом по образованию Смоленского района, и с комитетом по культуре, и с другими профильными комитетами. Когда встречаемся с представителями светской власти, то говорим: мы открыты! Мы открыты и к тому, чтобы встретиться и по частному вопросу, и вместе решать какие-то проблемы всего района. Одно из конкретных мест, где мы пытаемся, скажем так, улучшить ситуацию в районе, – это районное родительское собрание, на которое приезжают представители всех школ района и представители родительских советов всех детских садов. Для меня это очень важно потому, что там встречаются посланники родительской общественности всего района. И тот посыл, который ты оттуда как священник направляешь конкретным людям, разносится на весь район.

Для меня также всегда важно говорить с людьми понятным языком. Говорить не какие-то непонятные вещи, которые человек либо неохотно слышит, либо ему это неинтересно. А сказать так, как человек, наверное, мог услышать. Сказать таким языком, чтобы для человека это стало и интересно, и слышимо. Это, конечно, сверхзадача, которую я перед собой ставлю. Я всегда тщательно готовлюсь к таким встречам, всегда думаю, о чём говорить. И это моя личная убеждённость: священник должен сказать всегда то, о чём не сказали другие. Он должен увидеть то, что не увидели другие. И он должен суммировать то, что в целом является объединяющей людей мыслью или идеей, должен объединить их своим словом вокруг конкретного благого дела. Это та задача, которую ставил перед нами тогда митрополит Кирилл и ставит перед нами сегодня Святейший Патриарх.

– В чём, на ваш взгляд, основная линия развития приходской жизни в русской провинции?

– Священник должен быть понятен, открыт и позитивно настроен к людям, к власти, ко всем тем организациям, которые находятся в округе. Церковь, храм должны быть местом встречи, местом общения, местом общей радости. И в этом плане я очень благодарен Богу и решению тогда митрополита Кирилла обязательно сделать при нашем храме просторную трапезную. Я сюда захожу, а здесь – дети бегают, мамочки что-то обсуждают, шум, смех. Это ли не жизнь? Храм должен быть притягательным местом, местом общения, местом пересечения людей. Когда мне говорят: «от вас не хочется уходить», я говорю: «слава Богу!» Это, наверное, и есть показатель той атмосферы, которая здесь создана, что хочется здесь быть, и тех внутренних ощущений, которые переживает человек, посещая храм.

Многие люди, когда посещают наш храм, говорят, что у нас семейная обстановка. Мне кажется, это то, что должно быть обязательно. Священник должен создать семейную обстановку, потому что священник – это глава прихода. И он, конечно же, должен как пастырь суметь настроить людей на добрые, открытые отношения. Это, конечно же, деятельность воскресной школы, это маленькие и большие дети, которых тоже нужно привлекать. И здесь у нас также постоянная динамика, постоянное движение и вопросы: хорошо, с маленькими, со средними детьми понятно, что делать, а что делать с подростками, которым 15–17 лет? Как их заинтересовать, чтобы они приходили в храм не поскучать, не по инерции, а с интересом? Как их направить или – перенаправить? Как помочь тем людям, которые лежат больные, что делать с ними? И поэтому многие занятия детской воскресной школы мы делаем социальными, чтобы была конкретная помощь, в которой участвуют дети, потому что с раннего детства нужно учить детей делать добро, учить помогать тому, кому тяжело. Это, конечно, и поздравление прихожан с днём рождения. Знаете, как это любят! А когда батюшка из алтаря выносит просфору для тебя специально! Понимаете: всем разделили, а для тебя из алтаря специально просфора в день твоего рождения! И слова, которые тебе говорят, пожелания – это же всё происходит после службы, после проповеди, и в этом участвует весь приход! Я иногда прихожанам говорю: «Мы счастливые люди, потому что нас, даже в одиночестве находящихся, может поздравить такое огромное количество людей с нашим личным днём!» И, конечно, какие-то встречи на природе. Мы проводим выезды во Флёново, где у нас прихожанка живёт. Всем желающим она проводит экскурсию по тенишевскому музею, а затем устраиваем столы и свободное общение на природе: достают мяч, воланчики, начинается игра…

То есть приход – это жизнь. Это живое, неподдельное, настоящее общение, когда ты как священник не вздыхаешь и думаешь, когда это закончится, а с интересом сидишь и слушаешь людей, потому что они – часть тебя, часть твоей жизни. И ты должен осознать, что это – твоё, родное. Я убеждён, что священник должен понимать, что приход – это всё моё родное, это то, что я люблю.

Игорь Красновский
Фото: Константин Барковский,  пресс-служба Смоленской епархии

Источник: smolgazeta.ru

Материал подготовлен при грантовой поддержке фонда «Православная инициатива».