Лица победы Пройдя сквозь ад войны, и боль, и слёзы, сильней всего она любила жизнь

Верите ли вы, что мечты могут сбываться почти через полвека? Скажете: такое практически невозможно?

Оказывается, возможно.

Об этой женщине я хотела написать еще в годы своей творческой юности. Участница войны, фронтовая

медсестра — настоящая героиня! Я смотрела на нее

восторженными глазами. Но… она оказалась очень

скромным человеком и от моего предложения, рассказать о ней в газете, отказалась.

И вот много лет спустя, совсем недавно, в канун

Дня Победы, получила я письмо от ее дочери, Любови Андреевны Волковой, из города Минска, с фотографиями и воспоминаниями о матери. И очень этому обрадовалась. Значит, судьба!

Оля, Олечка. Ольга Стефановна Волкова. Судьба ее

никогда не баловала. И все-таки она была у нее

счастливицей.

Дворянские корни

Родилась она в 1922-м году на границе Белоруссии. А через 17 лет, в 1939-м, эта местность стала принадлежать Смоленской области России. Оля была четвертым ребенком в семье крестьян-середняков, как их считали.

Родители ее, Стефан Леонович Волк — Карачевский и Софья Антоновна Людоговская, происходили из дворянского рода Могилевской губернии. После революции фамилию отца урезали, и он стал Волковым. Дворянское происхождение, естественно, стало не в почете (это мягко говоря). И, по большому счету, с урезанной фамилией их благородное происхождение и закончилось.

А вообще, были они крестьяне-труженики, желавшие иметь свою землю и трудиться на ней не покладая рук.

Еще в 1908 году, с помощью крестьянского банка, была куплена земля, на которой они обосновались. Имела семья две коровы и лошадь. Жили большой семьей, совместно с ними с 1911-го года проживал брат матери со своим семейством. Работа, работа, с утра до ночи. Кроме Пасхи праздников не знали. Все добывали своим трудом, никакой                наемной силы. Лишь в период уборки помогал кто-нибудь из соседей.

Как выжили —

одному Богу известно

В 1917-м году брат матери уехал на Украину. И вся работа легла на плечи родителей и детей. Старший брат Ольги служил в армии и умер от туберкулеза. Две сестры-близнецы и Оля, жившие с родителями, помогали, чем могли. Потом одна из близняшек умерла от дифтерии. А вскоре еще одно горе обрушилось на них: в 1928 году отец умер прямо в поле от прободной язвы желудка. Горе за горем, беда за бедой. Осталась мать одна с двумя дочками 6-ти и 14-ти лет.

А дальше и вовсе катастрофа всей их крестьянской жизни. В 1930 году хозяйство их раскулачили. Забрали скот, а мать с двумя девочками выгнали из дома силой. Три дня Софья Антоновна лежала пластом, не могла встать. Ее лишили права голоса, однако не выселили.

И начались их мытарства. В поисках спасительного прибежища и пропитания отправились на Украину, к брату мамы. А там голод. Спасало лишь то, что Олин дядя работал на заводе и получал паек. Но все равно жили впроголодь, — у него ведь была своя семья.

Пришлось им вернуться, но не на родину, где уже ничего не было. Остановились в Орше. Поселились на частной квартире. Олю сразу отправили в школу. А старшую ее сестру выдали замуж за учителя, без любви, лишь бы скрыть социальное происхождение — «дворяне же».

Оля с мамой остались вдвоем. На что жили — одному Богу известно. Маму на работу не брали, она все время болела, еле выжила от тифа. Голодали до голодных отеков. Оля уходила из дома, чтобы где-то найти что-то из еды: яблоки, картошку в поле, грибы. Потом ей «повезло»: взяли в семью инженера — в качестве прислуги или домработницы. В 10 лет девочка носила на 3-й этаж воду, дрова, мыла полы, нянчила ребенка. Нечаянно кухарка облила ей ноги кипятком. Ее положили в больницу, подлечили, но следы остались на всю жизнь.

Так она выживала. И вопреки всем превратностям судьбы, училась, с радостью и старанием, и главное — с интересом.

На пути к мечте

В 1938-м году Ольга окончила семилетнюю школу. Поступила учиться в двухгодичную медицинскую школу в Смоленске. У нее ведь была заветная мечта — стать врачом. И ради ее достижения она готова была пройти через все трудности и испытания. Училась всегда и везде только на отлично. Закаленная житейскими трудностями,  ничего не боялась.

Окончив медицинскую школу, пошла работать в Смоленский мединститут, на должность лаборанта кафедры фармакологии. Жила на частной квартире и готовилась поступать в мединститут. Жизнь налаживалась, и все шло так славно: будет она врачом, непременно!

Вечером, накануне 22 июня, Оля с подружкой гуляли в парке, танцевали с ребятами из летного училища, смеялись, радовались, мечтали. Договаривались о следующей встрече. Какие они тогда были все счастливые! Жизнь казалась безмятежной и бесконечной! Сомнений не было: все житейские трудности остались позади.

«Я ухожу на фронт»!

Но грозное утро 22 июня уже озаряло страшным огнем горизонт. Началась война! Все планы вмиг полетели под откос.

Оля сразу решила идти на фронт: она же медик и там будет обязательно нужна. В едином порыве тогда встала вся страна. Молодые ребята и девчонки осаждали военкоматы. Побежала и Оля в Смоленский военкомат. Но ей отказали в отправке на фронт: «Повзрослей, — сказал военком. — Приходи позже». Она готова была расплакаться от обиды. Но… ничего поделать не могла.

Да, это о таких, как Оля Волкова, писала когда-то Юлия Друнина. «С восторгом нас, девчонок, не встречали. Нас гнал домой охрипший военком. Так было в 41-м … А медали и прочие регалии, — потом».

Но Оля сдаваться не собиралась, снова и снова шла в военкомат. На третий раз военком не выдержал, ей оставалась одна неделя до 19-ти лет, и он подписал указ.

Радостная и счастливая, она прибежала к тете, которая жила в Смоленске, и заявила: «Я ухожу на фронт»! Та была в панике: «Куда ты? Что я скажу твоей маме»? Но она никого не хотела слышать и побежала получать обмундирование. Поменяла свои матерчатые тапки, натертые мелом, и платье с рюшами, сшитое сестрой, на сапоги, гимнастерку, шинель, противогаз и прочее. Такой новой одежды у нее не было никогда.

Все стали родными

На фронт она уходила с железнодорожного вокзала города Смоленска 15 июля 1941 года. Вокзал кишел людьми. Все обнимались и плакали, женщины рыдали, обняв мужей. «А мы, молодые люди, уходящие на фронт, не чувствовали, что нас ждет впереди. Мы, молодые, красивые, здоровые, садились по вагонам, пели песни, тут же завязывались знакомства. Все стали родными. Мы ехали защищать Родину», —  вспоминала Ольга Стефановна.

Счастливица у судьбы

Поезд повез их на фронт. Немецкие самолеты периодически совершали налеты. Ольга Стефановна вспоминала: «В какой-то момент поезд остановился. Нам разрешили выйти на несколько минут. Когда тронулся, меня позвали ребята из идущего впереди вагона: «Оля, иди к нам», — и я перебежала в передний вагон. А потом налетели немецкие бомбардировщики, и бомба попала в вагон, в котором я ехала раньше. Хвост поезда пошел под откос. Судьба?»

Да, она была не раз счастливицей у судьбы или у Бога, называйте, как хотите, но это факт.

Потом, уже на фронте, вспоминала Ольга Стефановна, их часть переплывала реку, и она стала тонуть, ведь амуниция тяжелая. Ее спас какой-то солдат, вытащив за длинные косы. Счастье, что не обрезала их когда-то. Она потом всю жизнь боялась воды.

Фронтовая сестра

Служба ее началась на передовой линии Северо-Западного фронта в 44-м полевом госпитале. С октября 1941 года служила в 157 медсанчасти 108-й стрелковой дивизии. 1942-й год — медицинская сестра 144-й отдельной стрелковой бригады того же Северо-Западного фронта. В 1943-м году медсестра 674-го стрелкового полка. Воинское звание старший сержант. Таковы вехи фронтовых дорог Ольги Волковой.

Что они вместили в себя, трудно даже пересказать, не то, что пережить. Вот как сама она вспоминала об этом:

«Мы были на передней линии фронта. Впереди идет бой, а мы следом. Бесконечные обозы раненых. Их надо принять, рассортировать, перенести, оказать первую помощь. Молодые, без рук и ног, без сознания, стонущие. Не успеешь развернуться, как наплывает новый поток раненых. Работать приходилось у операционного стола круглые сутки под обстрелом фашистских налетов».

Ольга выхаживала больных, сколько хватало сил. Научилась спать сидя и даже стоя. Приходилось иногда сдавать и свою кровь, чтобы спасти молодого бойца. Ее любили раненые. Она умела уговорить, обнадежить даже безнадежных, просила потерпеть пока, потом будет легче. Она говорила, что у хирурга руки были красные от крови до локтя. Перчаток не было, был спирт, которым едва успевали протирать.

В 1943-м году Ольгу Стефановну Волкову приняли в КПСС и наградили медалью «За боевые заслуги». Вот как об этом говорится в наградном документе:

«Тов. Волкова в дни наступательных операций 144 К. С. Бр. при большом наплыве раненых проявила себя самоотверженным, знающим, чутким военно-медицинским работником.

В условиях массированных налетов авиации тов. Волкова спокойно и четко работала по оказанию помощи раненым бойцам и командирам, по несколько суток отказывалась от смены, отдыха и сна. Тов. Волкова прикладывала все свое умение, энергию, большевистский пыл делу спасения жизни воинов Красной Армии»…

И еще один эпизод из фронтовой судьбы Ольги Стефановны Волковой приводит в своих воспоминаниях ее дочь Любовь Андреевна.

«В декабре 1941 года их часть попала в окружение где-то под Москвой, в районе Вязьмы. Выходили из окружения долго. Спали в лесу, когда не было сил идти. Ломали ветки еловые, устилали землю, сверху плащ-палатку, противогаз под голову, все ложились в ряд, в шинелях, шапках и сверху накрывались другой плащ-палаткой. Костры не жгли. Ели, что у кого осталось. Иногда приближались фашистские голоса. Было очень страшно. Мама не могла слышать немецкую речь. Потом все же они наткнулись на какого-то дедушку, который вывел их к своим. Косы пришлось обрезать, так как завелись вши. Потом голову мыли в котелке растаявшим на костре снегом».

«Мама никогда не рассказывала

о своей фронтовой любви.

Но она, оказывается, была»

Любовь Андреевна Волкова вспоминает:

«Я узнала об этом из фронтовых писем, которые нашла после смерти мамы. Это были письма, которые она хранила всю жизнь. Он был капитан, командир батареи. Встречались они, как видно из его писем, нечасто. Он, в основном, приезжал при оказии к маме в медсанбат и писал письма и записки, которые передавали однополчане, прибывающие с передовой. Звали его Блинов Николай Григорьевич. Сколько длился их роман, неизвестно. Письма датировались 1943-1944 годами. По письмам я поняла, что он маму очень любил. Они мечтали, как после войны будут жить счастливо вместе, что Победа обязательно будет. Это из его писем».

Любовь Андреевна прислала мне эти письма вместе с воспоминаниями. Спасибо ей за доверие. Я бережно держу в руках эти пожелтевшие листочки, потертые, но живые, как бесценную реликвию любви, верности, чистоты. Их не убило, не обесценило время. Этим хрупким листочкам почти 80 лет! Я боюсь даже на них дышать: вдруг они исчезнут от неосторожного прикосновения. Да, все-таки есть на свете вещи, которым нет цены. Любовь и война — понятия несовместимые. Но именно любовь одолевала войну и утверждала жизнь.

«Оттуда не возвращаются»

В начале 1944 года Ольга была контужена, ранена, в один из налетов, в ясную погоду, и отправлена в эвакогоспиталь № 3820. До конца жизни боялась она ясную погоду, любила только метель, вьюгу и туман — когда не бывало налетов. С февраля по 28 марта 1944 года лечилась она в госпитале, а когда вернулась в свою часть, ее любимого уже не было в живых.

«Оттуда не возвращаются», — говорила она.

Да, война — жестокая разлучница, не знает ни жалости, ни милости.

Она искала его после войны, делала запросы. Но ответы приходили неутешительные: «Убит в бою в апреле 1944 года».

После госпиталя Ольгу демобилизовали по болезни. Так закончилась ее война. Когда она вернулась домой, мать ее не узнала. Идет девушка в шинели. «Кто это, Аня»? — спрашивает у старшей дочери. «Да это же наша Оля, мама»!

После войны

Она вернулась в Смоленск, в тот же медицинский институт лаборантом. И пошла учиться в фельдшерско-акушерскую школу. Что творилось тогда в городе, трудно описать. «В Смоленске послевоенная разруха и голод. Днем училась, вечером работала и ночью стояла в очереди за хлебом, очередь занимали с вечера, чтобы утром купить. Бывало, стояли сутками. Жила в помещении мединститута. Хлеб приходилось подвешивать к лампочке на потолке, чтобы не съели крысы».

Жизнь — сплошное испытание, на пределе сил. Одно счастье, что не стреляют и не бомбят.

Обострились все ее фронтовые болезни, давала о себе знать контузия (кружилась и болела голова). Окончив фельдшерско-акушерскую школу, Ольга попросилась в деревню, тем более в          п. Монастырщина жили ее мама и сестра с маленьким сыном, в трудных условиях, им надо было помогать.

В 1946 году ее направили в Монастырщинский район, в деревню, заведующей фельдшерско-акушерским пунктом. Туда она забрала и маму с сестрой. Работы было невпроворот. ФАПы на селе тогда только организовывались, медицина начиналась с нуля. Ольга Стефановна с головой окунулась в работу, она почувствовала себя здесь на своем месте: и роды принимала, и лечила. Ее все здесь полюбили. Называли «наша докторша».

О создании семьи она не думала. В округе мужчин свободных, да и вообще никаких, не было, кроме одного глухого дедушки. По службе приезжал в село капитан районного отдела милиции и познакомился с Ольгой. Он очень напомнил ей Николая, ее фронтового друга. Она полюбила его. Так у нее появилась дочь Люба. Но мечтать о себе она ему запретила: он был женат, трое детей, и должен быть с семьей. А ее мечта о дочке сбылась. Люба видела отца раза два, но мама о нем всегда очень тепло отзывалась.

В 1952 году они переехали в Монастырщину, где была средняя школа: сыну сестры, а потом и Любе, надо было учиться, жизнь пошла своим чередом.

Наша героиня трудилась в санэпидемстанции, вырастила прекрасную дочь. Люба закончила с медалью Монастырщинскую среднюю школу, а потом институт в Минске. Судя по присланным воспоминаниям о матери, по рассказам земляков, Люба очень бережно и нежно относилась к маме. Вне сомнения, мать была для дочери примером во всем.

Выйдя замуж, Люба не стала менять фамилию — оставила мамину.

В свое время Любе очень хотелось, чтобы мама вышла замуж, обрела опору, мужское плечо. Но Ольга Стефановна мужчин воспринимала только как друзей, коллег, приятелей.

И еще один момент ее жизни. Она все-таки попыталась осуществить свою мечту — стать врачом. Поступила в мединститут, какое-то время проучилась там, но не смогла учиться из-за контузии и ранения. Война постоянно напоминала ей о себе.

Ольга Стефановна прожила большую, насыщенную, очень плодотворную жизнь. Она была гражданином и патриотом своей страны, вела большую общественную работу: неоднократно ее избирали депутатом поселкового совета, была бессменным секретарем парторганизации райбольницы, часто бывала в школе на «Уроках мужества», рассказывала детям о войне. Ее награждали  за добросовестный труд, вывешивали фотографии на доску Почета. К ее боевым наградам прибавились трудовые. Среди наград: ордена — Отечественной войны 2 ст. и «Знак Почета», медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «Ветеран труда» и много юбилейных, Памятный знак «Ветеран Северо — Западного фронта».

«Главным праздником ее жизни был День Победы,- вспоминает дочь. —  Мы ходили на возложение венков, а потом пели песни военных лет: «Катюшу», «Огонек», «Дан приказ»…и много других. У нее в военной сумке с красным крестом были песенники, и я их все с детства знала».

Но одна песня была особенно ей дорога. Любовь Андреевна Волкова вспоминает. «Есть такая песня «Наша военная молодость — Северо-Западный фронт»… Ее пели медицинские работники на своем съезде в Москве, в году 1962-1963 (точно не помню), куда приглашали маму, и она взяла меня с собой. Там я увидела настоящее братство военных медиков». Это действительно непередаваемо прекрасное чувство. Так дружить, как умели дружить фронтовики, редко кто еще умеет.

В 1982 году Люба забрала мать к себе, в Минск. И там она, как и в родной Монастырщине, была в гуще жизни, по-другому не умела. Она активно включилась в общественную работу: была секретарем товарищеского суда, членом совета ветеранов Первомайского района, членом «Клуба боевых подруг». С помощью дочери нашла своих однополчан и общалась с ними. Встречались на праздниках и в семейном кругу.

Ольга Стефановна Волкова ушла из жизни в 2000-м году.

Она была удивительным человеком — светлым, добрым, жизнестойким, очень порядочным. И очень скромным. Никогда не злилась, не повышала голоса, всех старалась поддержать. В ней был прочный внутренний стержень, который помогал оставаться собой в любых ситуациях.

Признаюсь, Ольгу Стефановну я знала давно. Моя мама училась вместе с ней в Смоленской фельдшерско-акушерской школе. И потом, хотя и не рядом, но они вместе работали в сфере медицины в Монастырщинском районе. Она не раз бывала у нас в гостях. Но воспоминания дочери об Ольге Стефановне стали для меня открытием. (И думаю, не только для меня).

Я преклоняюсь перед памятью этой замечательной женщины, ее мужеством и стойкостью, ее терпением и добротой, ее внутренней красотой и жизнелюбием.

Пройдя сквозь ад войны, и боль, и слезы, сильней всего она любила жизнь.

И это качество характера видится мне в ней потрясающим.

Заканчивает свои записки Любовь Андреевна так пронзительно. «Вспоминая свою мать, с великим сожалением я понимаю, как мало расспрашивала ее о той жизни, которую она прожила, о событиях тех времен, о трудностях, выпавших на их поколение. Если бы можно было повернуть время вспять и все расспрашивать, и расспрашивать…»

И здесь я готова подписаться под каждым ее словом…

Галина МАЧУЛЬСКАЯ