Медкарта переписана: роженица умерла в Смоленске при невыясненных обстоятельствах

Родные до сих пор не получили итоговое заключение о смерти, а до истечения срока давности по уголовному делу осталось полтора года

В январе 2023 года Евгения и Максим Ковалевы стали родителями во второй раз. Но счастье мгновенно омрачилось горем: 36-летней женщины не стало через несколько часов после рождения долгожданной дочери. Обстоятельства смерти смолянки до сих пор достоверно неизвестны, а показания медиков расходятся.

SmolNarod пообщался с Максимом, вдовцом Евгении, и выяснил, какие нестыковки не дают покоя семье по сей день.

***

Ковалевы узнали о предстоящем пополнении в 2022 году. Беременность была запланированной, протекала хорошо. Во время последнего УЗИ, в начале января 2023-го, супругам сообщили, что плод уже созрел, но предварительная дата родов оставалась прежней – 27 января.

Изначально Евгении выдали направление в перинатальный центр, но она решила довериться Елене Мариновичевой, которая ранее успешно приняла ее первые роды. После непродолжительной консультации медик сказала пациентке приезжать 18 января к 10:00 с вещами: «Будем решать, что делать».

Как и договаривались, утром того дня Максим отвез жену в роддом на улице Кирова, дождался, когда ее разместят, и отправился на работу. Ни единого признака приближавшихся родов не было, Евгения чувствовала себя безупречно.

Через час, около 11:00, в ходе телефонного разговора с супругом женщина сказала, что «собирается рожать». А еще через 15 минут в беседе со своей матерью Евгения призналась, что ей прокололи плодный пузырь, и пообещала со всеми созвониться после родов. Тогда близкие слышали ее голос в последний раз.

Следующие несколько часов Максим и родители Евгении провели в ожидании новостей. Вечером мужчина стал звонить поочередно то жене, то на стационарный телефон родового отделения, то Елене Мариновичевой. Около 21:00 ему наконец ответила последняя.

– По телефону Мариновичева мне сказала, что родилась девочка, что роды были сложными и что Женя в сознании. Я пытался расспросить, узнать еще что-то, но она сказала, что все подробности будут утром, и это не телефонный разговор , – рассказывает Максим. – Еще тогда у меня была мысль, как это так: если жена в сознании, то почему не берет трубку? Естественно, мы с сыном и тестем сразу же поехали в роддом – всё оказалось закрыто. Мы пробыли там около часа, и примерно в 22:00 заметили выходившую Мариновичеву. Она нам сказала всё то же самое, подняться к Жене не разрешила…

Когда стало ясно, что к Евгении никого не пустят, родные постарались успокоить себя мыслью о том, что женщина просто забыла где-то телефон.

Новые попытки дозвониться до роженицы начались утром следующего дня. Около девяти часов утра Максим приехал в роддом и попытался вновь добиться встречи с женой, но мужчину остановили сотрудники медучреждения и сказали, что вызовут врачей. Ожидание затянулось – повторный вызов. Лишь после третьего раза к нему наконец подошли медики и пригласили пройти в кабинет главного врача.

Уже тогда Максима одолевали пугающие мысли, но реальность оказалась еще хуже. В кабинете мужчину ошарашили: «Мы сделали всё, что могли. Ваша супруга умерла…». Сходу узнать причину смерти жены овдовевшему смолянину не удалось.

– Тогда мне сказали, что в два (!) часа ночи Женя пожаловалась на плохое самочувствие, в роддом экстренно вызвали врачей. Через 15 минут якобы все уже были на месте, но по пути в операционную у Жени остановилось сердце. Его запустили. Сделали повторную операцию (удалили матку), но… Но не спасли, – вспоминает мужчина. – В медкарте написано, что моя жена умерла в 10:30 , но я в это не верю – думаю, это произошло еще ночью .

***

Начать разбирательства Максим смог не сразу – силы на это появились только после похорон. Тогда-то и выяснилось, что в роддоме уже успели «переписать» медкарту Евгении.

– Медкарта вся переписана, начиная с утра. Например, в карте пишут, что Женя была доставлена в роддом к 10:00 «с излитием околоплодных вод по месту жительства и нерегулярными схватками». Но ведь я сам лично ее привез! Ничего подобного не было! Прокол пузыря врачи тоже отрицают, хотя Женя говорила теще, своей матери, обратное …

Еще одна нестыковка: в медицинской карте написано, что родостимуляцию Евгении сделали в 18:30 – без эффекта, и в 20:00 было экстренно назначено кесарево сечение. Тем временем Анна, соседка женщины по предродовой палате, утверждает, что им обеим ввели стимулирующий препарат еще в полдень, и это произошло на глазах у группы студентов. Вскоре у Анны начались схватки, а Евгения действительно не почувствовала никаких изменений. Так во сколько же все-таки была родостимуляция?

Третью нестыковку Максиму помогла выявить Ольга, соседка его жены по другой палате – уже интенсивной терапии. Женщина рассказала, что Евгения начала жаловаться врачам на плохое самочувствие (тошноту и головокружение) не посреди ночи, а намного раньше – как только ее привезли с первой операции, однако медики списали это на последствия анестезии. При этом, по словам Ольги, уже тогда следовало начать бить тревогу, ведь у Евгении было настолько низкое давление, что его даже не смогли замерить. К слову, в карте отмечается, что давление пациентки было в пределах нормы, а женщина якобы жаловалась лишь на «незначительную болезненность в области послеоперационной раны».

Отдельная история с подписями Евгении, а точнее их подобием.

– Когда карта появилась у меня на руках, я сразу понял, что там стоят подписи не моей жены. Мы вместе 19 лет прожили – я знаю, как она расписывается. Утром действительно всё подписано ее рукой, а вечером и ночью расписывался явно кто-то другой, точнее другие. Конечно, можно предположить, что после наркоза Женя могла подписаться как-то не так, но там прям невооруженным взглядом видно, что за нее подписи оставляли разные люди , – отмечает Максим.

В подтверждение своих слов мужчина приводит результаты почерковедческой экспертизы, которая подтвердила его выводы. Сейчас специалисты устанавливают, кто именно подделал автографы роженицы. А вот на вопрос «зачем» предстоит ответить следствию.

Несмотря на это, врачи продолжают настаивать на своем. В частности, Елена Мариновичева в ходе очной ставки заявила, что Евгения расписывалась лично при ней. Да и в целом продолжает придерживаться версии, изложенной в скомпрометированной медкарте, как и ее коллеги. Впрочем, обратиться к записям всё же стоит.

***

Если верить медицинской карте, в ходе первой операции – кесарево сечение – Евгения потеряла полтора (!) литра крови. Еще 350 миллилитров выделилось из матки.

При этом, согласно той же медкарте, женщине провели лишь два общих анализа крови — в 21:09 и в 03:48, то есть с временным промежутком без малого в семь часов. Максим спрашивал, как такое возможно при острой кровопотере, на что медики заявили: «Не было показаний, так как пациентке делали переливание крови». И лишь один сотрудник роддома, реаниматолог Денис Деревянко, сказал, что не знает, как ответить на этот вопрос.

По актуальной версии врачей, Евгения пожаловалась на плохое самочувствие не в два часа ночи, а в 03:20. Вскоре было сделано УЗИ, которое показало свободную жидкость в брюшной полости. В роддом экстренно вызвали медиков, которые, с их собственных слов, были на месте уже через 15 минут.

У Евгении по пути в операционную произошла остановка сердца, запустить его вновь помогли реанимационные мероприятия. В 04:10 началась повторная операция, в ходе которой у пациентки была зафиксирована потеря еще 2,5 литра крови со сгустками. Где был источник кровотечения, неизвестно до сих пор.

– По поводу источника кровотечения – его как такового нет. ДВС-синдром есть, геморрагический шок есть, а источника кровотечения нет. Только реаниматолог сказал, что во время второй операции был обнаружен сосуд, из которого текла кровь. Задели во время первой операции, видимо… Но это больше никто не подтверждает .

Также Максим отмечает, что на матке Евгении впоследствии был обнаружен некий «разрез влево». Врачи утверждают, что он произошел самопроизвольно – так написано и в медкарте. При этом тот же реаниматолог заявил, что при извлечении ребенка возникли трудности, и разрез пришлось продлить.

***

Получается, что без ответа остается по меньшей мере четыре вопроса.

Вариант ответа на все эти вопросы Максиму уже подсказали независимые эксперты из Брянска.

– Я отдавал копию медкарты на предварительную экспертизу. На основании имеющейся документации специалисты из Брянска пришли к выводу, что у Жени мог быть разрыв матки. Возможно, что из-за родостимуляции матка сократилась, и произошел разрыв – отсюда те 350 миллилитров крови [в матке] и послеоперационная потеря [крови].

***

Уголовное дело по факту смерти Евгении было возбуждено еще 27 января, его квалифицировали как «Причинение смерти по неосторожности» (статья 109 УК РФ). При этом за минувшие полгода, по словам Максима, в рамках расследования лишь допросили пятерых медиков и провели очные ставки. Даже ту самую медицинскую карту из роддома изъяли не сразу.

Справедливости ради отметим, что такая «пробуксовка» во многом объясняется молчанием со стороны судебно-медицинских экспертов. Исследование «зависло» в Санкт-Петербурге. Максима заверили, что начало экспертизы назначено на «август-сентябрь», а результаты будут готовы еще через два месяца.

Получается, что к моменту получения заключения со дня смерти Евгении пройдет почти год. Добавим к этому время на проведение расследования, возможные дополнительные экспертизы и судебные тяжбы. И если Максим готов ждать, лишь бы добиться наказания для виновных в гибели его жены, то Фемида едва ли проявит подобное терпение. Ведь, согласно статье 78 УК РФ, срок давности совершения преступлений небольшой тяжести, к которым как раз относится «Причинение смерти по неосторожности» (статья 109 УК РФ), составляет всего два года.

По российскому законодательству, истечение срока давности не относится к реабилитирующим обстоятельствам, однако является основанием для освобождения от уголовной ответственности.

***

SmolNarod обратился за комментарием в пресс-службу регионального СУ СК, где нам сообщили следующее:

« По данному факту СУ СК России по Смоленской области расследуется уголовное дело, назначен ряд экспертиз, устанавливаются все обстоятельства произошедшего ».

Ранее редакция обращалась за комментарием по поводу случившегося и к Елене Мариновичевой, но та предпочла промолчать.

Но уже сейчас известны результаты проверки качества оказания медицинских услуг – в ходе экспертизы специалисты «СОГАЗ-Мед» выявили шесть (!) нарушений:

В качестве причины смерти пациентки страховая компания назвала «ДВС-синдром, приведший к быстро возникшей и быстро нарастающей гематоме с исходом в декомпенсированный необратимый геморрагический шок».

***

Максим до сих пор не может прийти в себя после потери жены. Справиться с горем мужчине помогают заботы теперь уже о двоих детях и надежда на правосудие, которая день ото дня становится всё более призрачной.

SmolNarod продолжит следить за развитием событий.