Смоленский фельдшер рассказал об «изнанке» реформы скорой помощи

По мнению анонимного собеседника SmolNarod , идея и ее реализация оказались в непримиримом противоречии друг с другом. Ответ на критику дала лидер Смоленской областной организации Профсоюза работников здравоохранения РФ Елена Войтова.

Реформа службы скорой помощи в Смоленской области прошла в декабре 2022 года. Ее смысл заключается в централизации службы в рамках одного юридического лица, которое организует и координирует оказание помощи по всему региону. Ранее станции скорой помощи были в ведомстве центральных районных больниц. По замыслу реформаторов, централизация позволит применять общие стандарты к качеству оказания услуги, а единая диспетчерская служба наладит маршрутизацию машин скорой помощи, которые будут более рационально и, соответственно, более оперативно приезжать к пациентам. В качестве аналогии можно привести работу современных сервисов такси, которые с помощью автоматизированной системы успешно координируют машины и клиентов, и все это можно отслеживать с помощью мобильных устройств. Нечто подобное внедрено в службе скорой помощи.

На практике централизация проблему не решила, а в некотором смысле даже усугубила. Оказалось, что экипажей скорых на всю область критически не хватает, в результате те, кто есть, мотаются по области как … Корень проблемы организаторы смоленского здравоохранения нашли в отчуждении службы скорой от центральных районных больниц. Теперь ситуацию пытаются решить в «ручном режиме» — привлекая к вызовам скорой помощи бригады неотложной помощи районных поликлиник и возлагая часть ответственности за работу скорой на главврачей ЦРБ. На первый взгляд очевидное решение проблемы оказалось скорее благим пожеланием, так как воплотить его на практике едва ли представляется возможным.

Со слов нашего собеседника, фельдшера ОГБУЗ «Станция скорой медицинской помощи», реформу скорой, в результате которой ее централизовали, медики считают неудачной. Действительно, поступают жалобы на то, что скорая не скорая. В связи с этим начались разговоры о том, что неплохо было бы вернуть все, как было.

«Вернуть станции скорой под начало ЦРБ невозможно. Поясню почему: это федеральная программа. Дело в том, что в ходе реорганизации отделения скорой помощи при ЦРБ были упразднены, хотя сами по себе подстанции остались. Но теперь все они подчинены новому юридическому лицу — «ОГБУЗ «Станция скорой медицинской помощи». Причем создание структуры шло весьма специфическим способом: сотрудники станций скорой помощи были сокращены из ЦРБ, уволены по сокращению штата. После чего им предложили самостоятельно трудоустроиться на станцию скорой медицинской помощи. Никакого допсоглашения, никакого перевода с одного места работы на другое департамент здравоохранения Смоленской области не организовал. Вместе со штатными единицами в новое ОГБУЗ перешли и деньги Фонда обязательного медицинского страхования. То есть путь назад для врачей скорой отрезан», — полагает наш собеседник.

По пути с одного места работы на другое потерялась и часть персонала. Некоторые сотрудники решили использовать случай и найти другое, менее хлопотное и более прибыльное место работы. Некоторые уехали на аналогичную работу в соседнюю Московскую область, где зарплаты кратно выше. В результате и без того напряженная ситуация с кадрами стала еще более острой.

«У нас на подстанции нехватка специалистов 50 процентов, что не соответствует федеральным нормативам. И такая же бедственная ситуация повсюду. Тот же Смоленск – должно быть 30 бригад, работает 13-14. Люди не хотят работать в скорой, потому что условия работы стали невыносимыми. Это заключается в нагрузке. Если раньше мы оказывали помощь в одном районе, то теперь нас могут отправить в соседние районы, за сотню километров. Таким образом, бригадами разбрасываются, затыкают дыры, но существо вопроса это никак не решает. Нет кадров, зарплаты урезают, деньги уходят непонятно куда. Сейчас коллектив станции СМП хочет прийти на личный прием к Василию Анохину и пожаловаться на необъяснимое уменьшение стимулирующих выплат. От семи до десяти тысяч потерял каждый сотрудник. Или взять то же форменное обмундирование. Нас присоединили уже почти год назад, но до сих пор не могут обеспечить формой. Люди покупают за свои деньги, кто во что горазд, кто-то в Москве у знакомых берет», — рассказывает наш собеседник.

Жалуются фельдшеры и на разведенную бюрократию. Здесь тоже странность: с одной стороны, автоматизация работы с медицинскими картами посредством современных планшетов должна была привести к экономии времени. Однако реальность вносит коррективы: по области не везде доступен интернет. В результате врачу зачастую приходится сначала записывать данные на бумаге, потом по пути на вызов ловить интернет.

«ВременнОе соотношение – больному уделяем пять минут, а карте – 20. Иногда мы вынуждены уйти с вызова, чтобы заполнить эти данные на бумаге, потом остановиться, где есть интернет, и потом все это вбивать в планшет. Все перечисленные выше проблемы приводят к тому, что нагрузка на единицу персонала растет, доезды на срочные вызовы не обеспечены, бригады разбросаны по области. Бывают ситуации, когда на крупный районный центр – всего одна бригада», — рассказывает фельдшер.

Организаторы смоленского здравоохранения заверяют: проблему можно решить в «ручном режиме» посредством фактического возвращения управления скорой помощью на уровень районных больниц.

«Маршрутизацию скорых, помимо диспетчера, будут мониторить и координировать главврачи районных больниц, в случае необходимости дополнительно подключая свои бригады неотложной помощи. Служба скорой и руководство ЦРБ будут работать совместно, а не обособленно друг от друга», — отмечает высокое должностное лицо.

Мы поинтересовались у нашего анонимного собеседника, возможно ли это? Приводим ответ дословно:

«При ЦРБ действительно есть неотложная помощь. Дежурят специалисты, которых тоже не хватает. Они выезжают на простые состояния – ОРВИ, выписать больничный, т.е. на состояния, которые не требуют никакого вмешательства. К базе скорой помощи, к этой программе, с которой мы работаем, они не подключены. То, что они говорят (работать совместно), это невозможно осуществить. Сейчас ЦРБ и неотложка работают обособленно от скорой помощи.

Как это происходит на практике. Человек звонит в скорую помощь, у него температура 37,5. Это вызов неотложной. Наш диспетчер отправляет этот вызов в поликлинику, чтобы отправили специалиста неотложной помощи, который работает при ЦРБ. Так было, есть и будет – неотложка отдельно, мы отдельно. Нельзя отправить неотложку, чтобы она оказывала скорую помощь. Человеку с инсультом неотложка не нужна, ему нужна экстренная помощь – кардиограмма, внутривенное введение, реанимационные процедуры и эвакуация в стационар. Этим неотложка не занимается, она может выписать больничный и назначить лечение. Они, максимум, могут дать таблетку. Так что совместить эти службы невозможно.

Во-вторых, они же не думают, что в неотложке тоже работать некому из-за маленьких зарплат. В некоторых райцентрах работает два человека — день через день. Они ездят на пустых машинах, без оснащения. Просто красный крестик, надпись «скорая помощь», но к скорой помощи они отношения не имеют».

По итогам беседы с медиком, который работает «на земле», мы решили выяснить точку зрения организатора здравоохранения — лидера Смоленской областной организации профессионального Союза работников здравоохранения РФ Елены Войтовой.

  — Какие решения должна предпринять исполнительная власть региона, чтобы разрешить проблемную ситуацию?

— Служба скорой помощи в системе здравоохранения всегда была самой сложной. Нужно отметить, что нынешняя система организации скорой помощи была сформирована в середине прошлого века. Жизнь с тех пор изменилась и изменилась система здравоохранения. Во-первых, медицина стала страховой. Она обеспечивает государственный контроль оказания медицинской помощи. Во-вторых, мы далеко шагнули в плане информатизации. Появились единые стандарты и порядки лечения пациентов. За этим осуществляют контроль, в том числе, страховые компании. Появилось лицензирование медицинской деятельности, аккредитации работников. Все это говорит о том, что реформа скорой помощи была неизбежной.

Мое мнение – без выстраивания вертикали в системе здравоохранения, без централизации, мы не добьемся качества и доступности медицинской помощи. Вы, наверное, помните, когда в 2010-2011 годах шло выстраивание этой вертикали, когда все муниципальные учреждения здравоохранения стали областными. Это был процесс очень болезненный, но спустя некоторое время работать стало легче, контроль стал лучше, число жалоб снизилось. Но скорая помощь осталась в ведении центральных районных больниц, что часто вызывало сбои ее в работе. Приведу пример: поступил вызов. Некий маленький населенный пункт, расположенный на границе двух районов. Но ближе находится машина соседнего муниципального образования. Каждый такой случай решался в ручном режиме при участии департамента. И такие решения были не совсем законными. Другой пример – ДТП на трассе М1, когда приходилось координировать Кардымовскую, Сафоновскую, Ярцевскую ЦРБ. Мы делали это, но это было очень сложно. После реорганизации скорой помощи такая структура, как Центр медицины катастроф вошел в ее структуру. Это позволяет мобилизовать медицинские силы в случаях техногенных катастроф, ДТП и иных случаев, когда нужно быстро оказать скорую помощь большому числу людей.

Кроме координации работы скорых есть и ряд других специфических моментов. Они касаются поддержания единого стандарта лечения пациентов, комплектования машин скорой помощи, «укладок», с которыми выезжают к пациентам. Также это позволяет оперативно проводить сложные медицинские процедуры, например, тромболизис. Теперь фельдшер, находясь в отдаленном населенном пункте, делая кардиограмму, может отправить ее в Смоленск, где дистанционно врач может поставить диагноз и назначить лечение. Такое возможно только в рамках централизации. Все машины оснащены ГЛОНАСС, что позволяет в режиме реального времени отслеживать все машины. Это касается и единых стандартов оплаты труда сотрудников скорой помощи.

— Почему не удалось в процессе реформы решить проблему оперативности скорой помощи, которая оказывается не такой уж скорой?

  — Случаи несвоевременного оказания скорой помощи ни в коей мере не связаны с реорганизацией. Эта проблема была и до декабря 2022 года, когда реформа началась. И тут нужно говорить о главной проблеме – это кадровый дефицит. По некоторым подстанциям он достигает 50%. Что касается автопарка, то он ежегодно пополняется. И не только «буханками», но и сертифицированными автомобилями класса «B», в которых есть все необходимое для оказания скорой помощи, и класса «С», это реанимобилями. Т.е. есть оборудование, есть машины, есть лекарства. Что касается одежды – то насколько мне известно, произведена закупка, и люди скоро будут с новой спецодеждой. Но решить кадровую проблему в один день невозможно.

— Какие-то шаги в этом направлении принимаются?

— В данной ситуации при отсутствии распределения – только меры социальной поддержки для привлечения медицинских работников. Но на мой взгляд, полностью решить кадровую проблему без введения распределения и обязательной отработки медицинских работников, которые учились на бесплатной основе, невозможно.

В этом году введена мера поддержки, которая очень привлекательна для молодых сотрудников. Они приходят без стажа на «голый оклад», и им вводится дополнительная выплата при стаже до трех лет. Эти меры поддержки работают, 33 фельдшера скорой помощи пришли. По мере того, как будет заполняться кадрами скорая помощь, будет увеличиваться и доступность.

— Что может прямо сейчас, в «ручном режиме», сделать региональная власть, чтобы как-то снять остроту проблемы?

— Шаг взаимодействия скорой и неотложной помощи – абсолютно верный. Но тут должна быть правильно выстроена линия координации. Ведь мы ничего нового не говорим о неотложной помощи в медучреждениях, оказывающих первичную медико-санитарную помощь (проще говоря, в поликлиниках – прим.ред.). Это регламентировано приказами Минздрава и областного департамента. Неотложная помощь, в отличие от скорой, не должна оказываться в первые 20 минут. Это помощь для пациентов, в т.ч. с хроническими заболеваниями, у которых обострилась болезнь в силу разных причин. Врач неотложной помощи выезжает к нему на машине с укладкой.

Т.е. это зона ответственности главврачей ЦРБ, которые должны ввести дополнительный контроль за неотложной помощью именно на местах. Чтобы не получилось так, что зависают какие-то вызовы. Информационная система работает хорошо, но без постоянного контроля «снизу» на уровне больницы, наладить эту работу невозможно.

Василий Анохин заявил о том, что в регионе решается вопрос с привлечением медицинских кадров в наши учреждения здравоохранения:

«Выделили 46 млн рублей на покупку служебных квартир для 16 врачей и 6 фельдшеров. 14 из них — выпускники этого года, обучавшиеся по целевым договорам. Сейчас уже приобретены шесть квартир в Рославле, Вязьме и Гагарине. До конца года служебное жилье получат еще 16 узкопрофильных специалистов и фельдшеров скорой в Дорогобуже, Сафонове, Ярцеве, Рудне, Вязьме, Гагарине, Рославле, Глинке и Красном. Кроме этого, в декабре передадим две отремонтированные муниципальные квартиры врачам Новодугинского отделения Сычевской ЦРБ, еще две — в следующем году».